Размножение в неволе. Как примирить эротику и быт - Эстер Перель

И вот после целого дня в роли босса Маркус возвращается домой к своей подруге. Она любит доминировать в сексуальной сфере, что позволяет Маркусу отдохнуть от роли вечно контролирующего все вокруг руководителя. Когда его подруга исполняет роль доминатрикс[19], Маркус может уступить ей, так как знает, что она справится с силой его желания. Он отдает роль ведущего, и это не только доставляет ему эротическое удовольствие, но и обеспечивает эмоциональный комфорт. Как и Элизабет, Маркусу приятно увидеть другую сторону своей личности в зеркале эротических отношений. В нашей культуре пассивность часто воспринимается как женская черта и признак слабости. Мужчинам сложно проявлять пассивность (да и многим женщинам тоже). Но от этого потребность некоторых из нас время от времени играть пассивную роль не исчезает. Маркус в равной степени и боится, и жаждет сдаться на милость своей партнерши. Его фантазии допускают некоторую степень пассивности, что ощущается им как замаскированное безопасное возвращение в объятия матери. Маркусу вовсе не интересны психологические объяснения природы его тяги, но эти эротические склонности требуют изменения традиционного баланса сил, предполагающего, что место мужчины непременно сверху.

Нет любви без ненависти

Защитники современного понимания близости, а также консультанты по вопросам брака и авторы книг по психологии в стиле «помоги себе сам» то и дело пытаются снять острый вопрос о распределении сил в рамках долгосрочных отношений. Они считают, что идеальное партнерство требует абсолютного равенства во всех аспектах, как будто можно точно измерить распределение сил и власти. Многие из нас, проникнувшись насквозь этой идеологией справедливости и взаимности, не хотят уступать ни на шаг.

Но на деле именно такие переговоры и игры вокруг распределения влияния и силы и есть основа любых человеческих отношений. Легче всего это увидеть, когда переговоры превращаются в борьбу и проявляются через агрессию, принуждение, давление, жесткую критику. Те, в чьих руках оказываются влияние и сила, определяют и наказание, и поощрение в соответствии со своими собственными желаниями. Но ведь и у слабости имеется сила. Пассивность, почтительность, сдержанность, лесть и похвалы в надежде заслужить доверие, наконец, моральное превосходство жертвы – так проявляется сила слабости. И дисбаланс власти и сил неизбежен.

Этель Спектор Персон в книге Feeling Strong («Чувствовать себя сильным») пишет, что мы впервые узнаем о неравенстве, наблюдая распределение власти в собственной семье: «Все отношения, построенные на власти и силе, стремлении доминировать или подчиняться, имеют психологические корни в том, что когда-то мы были маленькими детьми, а рядом находились большие и сильные родители. А экзистенциальные корни подобных стремлений связаны с нашими мыслями, что лучше не чувствовать себя маленьким человеком в огромном мире». В детстве каждый из нас осваивает разнообразные тактики борьбы за влияние и власть. У нас есть собственная воля и желания – у родителей тоже имеются и желания, и сила воли. Мы требуем – они возражают. Мы начинаем торговаться; они говорят нам, что́ именно мы имеем шанс получить. Мы учимся сопротивляться и сдаваться. Если повезет, то учимся достигать баланса, вести переговоры и понимать собеседника.

Половая принадлежность партнеров и присутствие эмоциональной близости воздействуют на все эти трансформации баланса влияния и силы. Девочек и мальчиков учат обращаться с властью, силой и влиянием совершенно по-разному. Мужчины привыкают открыто проявлять силу, женщины чаще прибегают к непрямым средствам ее выражения. Данные различия проявляются и в сексуальном поведении каждого из нас.

Став взрослыми, мы стремимся управлять происходящим и используем контроль как инструмент защиты против уязвимости, присущей любовным отношениям. Делая ставку на одного-единственного человека, мы попадаем от него в зависимость. Появляются и расцветают страхи и разочарования. Чем выше степень нашей беспомощности, тем больше мы боимся унижения. Чем больше мы нуждаемся в чем-то, тем больше злимся, не получая желаемого. Это прекрасно известно детям; знают об этом и любовники. Никто не может довести нас так быстро, как партнер (вероятно, на такое способны еще и родители, от которых мы зависели в детстве). Любовь всегда идет рядом с ненавистью.

Растущая зависимость от другого человека страшит нас, но многие гораздо больше пугаются собственного гнева и ярости. Мы изощряемся, создавая и развивая хитросплетения отношений, чтобы держать все взрывоопасное под контролем. Однако те пары, которым удается добиться идеального порядка и спокойствия, редко демонстрируют страстность в любовных отношениях. Путая решительность с агрессией, нейтрализуя все уникальное и избавляясь от самобытности, приспосабливая свои стремления и желания к правилам, уговаривая себя не проявлять враждебности, мы формируем пространство спокойствия и стабильности, комфортное, но не слишком воодушевляющее. Стивен Митчелл подчеркивает, что способность испытывать агрессию – необходимое условие для возможности любить. Мы должны включать агрессию в систему отношений и чувств, а не искоренять ее. Митчелл объясняет: «Деградация романтического и ослабление желания происходят не из-за того, что любовь подавляется агрессией, а в силу неспособности поддерживать необходимую степень напряжения между тем и другим».

Джед и Корал

Джед непритязателен. Он гладко выбрит, у него приятные манеры, блестящий ум, грамотная речь; он архитектор. Он добр, никогда никому не выскажет ничего неприятного в лицо. Но в сексуальной сфере это совершенно иной человек. Еще подростком Джед узнал, что такое садомазохизм, и на долгие годы эротические отношения стали для него способом выпустить агрессию. Он любит кожу, жесткие поверхности, цепи и наручники.

– Я был застенчивым, с трудом отстаивал свои права. И одновременно я злился и не знал, что с этой злостью делать. Я очень боялся кого-то ранить, поэтому держал все в себе, – рассказал Джед.

– Я понимаю, почему садомазохистские отношения вас так привлекали, – ответила я. – Вы могли требовать, не боясь никого обидеть. В таких отношениях предполагается четкий кодекс поведения, с которым каждый из партнеров соглашается до начала любых действий, благодаря чему каждый чувствует себя в полной безопасности. Сексуальное доминирование – способ преодолеть превосходство других. Это неглупая альтернатива более типичному для вас поведению эмоционального подчинения.

– Именно так, – ответил Джед. – Но знаете, тут все дело в желаниях и потребностях. Самое важное – доставить им удовольствие. Они должны по-настоящему этого хотеть, иначе мне не интересно.

Долгие годы Джед избегал серьезных отношений с женщинами. Ему казалось, что эмоциональная близость раздавит его. Его преследовал образ застенчивого маленького мальчика, кем он когда-то был, и он боялся беспомощности и зависимости от других.

– Корал была первой женщиной, которую я полюбил. С ней я не чувствовал себя должником. Мне не нужно было постоянно быть настороже, чтобы не впутаться в слишком серьезные отношения.

В детстве Джед был одинок, почти не имел друзей, бо́льшую часть юности провел в своей комнате, читая научную фантастику и слушая металл. Корал росла по соседству, но почти не помнит Джеда в школе. Она была популярной, хорошенькой, открытой, даже готовила к публикации выпускной альбом и занимала вполне достойное место в классе. У Корал до сих пор много друзей, и она всегда в центре внимания. У нее масса разных интересов, она делает успешную карьеру режиссера документальных фильмов.

Через одиннадцать лет после окончания школы Джед и Корал встретились на чьей-то свадьбе. Джед уже научился прятать застенчивость за насмешливостью, и Корал привлекли его чуткость и необычное чувство юмора. Важно отметить, что к этому времени Джед стал очень привлекательным молодым человеком. Корал не упустила момента и попросила у него номер телефона, так как понимала, что первый шаг ей придется сделать самой. Они начали встречаться, и вот уже шесть лет вместе.

Джед и Корал почти во всем отлично подходят друг другу, но в области секса у них очень разные предпочтения. «Я просто не понимаю, откуда это все у него, – говорит Корал. – Я никогда с таким раньше не сталкивалась, а мужчин у меня было немало, и иногда меня возбуждают довольно своеобразные вещи. Но я не понимаю Джеда: может, потому что я выросла в очень феминизированном мире, где важны политкорректность и уважение к женщине? И поэтому здесь я вижу некоторое неуважение? Все это как-то дешево и безвкусно, и я себя чувствую как…»